Достоинство и бремя народа заключаются среди прочего и в том, что он должен быть способен нести свою судьбу осознанно. И если человек единственный среди всех живых существ, способен осознать свою судьбу, то он действительно удостоен большой чести. И поскольку он должен взять на себя ответственность преодолеть противоречия между свободой и неизбежностью, между персональным «Я» и семейным наследием, он несет тяжелое бремя человеческой жизни.
Цюрих, осень 1967 года. Липот Сонди

В рамках данной статьи в первую очередь хотелось бы познакомить читателя с одной любопытной книгой. Любопытной она, скорее всего окажется не для психолога или HR-менеджера, не для маститого управленца, который ищет «10 простых способов править массами» и прочих продвинутых пользователей уловок, шпилек или забавных тестов. Скорее, она для тех, кто стремится найти себя и своё место в жизни: свою судьбу, предназначение или же напротив, избавиться от гнета неопределённости, отсутствия перспективы и шаблонного мышления. «Свобода и навязанность в судьбе человека» — это книга под авторством Липота Сонди, основателя школы глубинной психологии; труд, который содержит некоторые очерки и лекции, что указывают человеку направление на пути в поиске собственной судьбы.
Книга эта не ответит на все вопросы, не стоит затуманивать себе разум бесполезными обещаниями. Однако она – как компас, стрелка которого неизменно указывает на север – в направлении персонального роста и самосовершенствования.

ПРЕОБРАЗОВАНИЕ КОНЦЕПЦИИ СУДЬБЫ В ГЛУБИННОЙ ПСИХОЛОГИИ

Общая информация о преобразовании концепции судьбы

Нет ничего честнее и достойнее, чем почтить уважением настоящего профессионала своего дела, процитировать его посыл в точности, без искажений. Именно Липоту Сонди мы обязаны сегодня тем, что «судьба» стала явлением, которое под силу исследованию психологической науки, перестав быть философской категорией. Именно к «судьбе» как источнику множества «проблем» как рутинно житейских, так общечеловеческих, достаточно долгое время наука не осмеливалась подойти со всем рвением. Во-первых, слишком много кривотолков и личных мнений существует последние лет сто относительно самого понятия «судьба». Липот Сонди описывает это так:
«Признает кто-либо открыто, или отрицает тайно, утверждение о том, что слово «судьба» может привести в неловкое замешательство некоторых ученых современности, остается истинным. Цепь ассоциативной цепочки, которая является причиной данного замешательства, в большинстве случаев сбивает с пути того, кто вынужден проходить путь исторического развития понятия слова «судьба», которое давно в прошлом.

Каждому – волей — неволей – приходится думать о разнообразных методах Оракула (в Китае, Греции и других местах), затем о карме, в качестве внутреннего детерминизма, о реинкарнации, о сансаре (индийцев), то есть, о непрекращающемся цикле жизни от рождения до смерти в астрологии и гороскопах (Халдеер), о αναγχη (неизбежности) и ειμαρμενη (роке), о μοῖρα (судьбе) и τύχη (удаче) (Греков), о Fatum (судьбе) и Nécessitas (необходимости) (Римляне). Далее могут всплывать воспоминания о христианском провидении (Августина), о личной удаче (Ренессанса), о Шиллере и драме судьбы Романтизма. И так далее».

Далее Сонди рассуждает о том странном впечатлении, что всё магически-оккультное и иррациональное тесно связано со словом «Судьба». Философия судьбы 19-го века также мало что изменила в этом отношении. Мы читаем в работе Артура Шопенгауэра 1851 г. «О кажущейся преднамеренности в судьбе индивидуума»:

«Всё, что происходит, без исключения, происходит со строгой неизбежностью, это происходит априори, следовательно, истина неопровержима: Я буду называть ее наглядностью фатализма». 
Указанный философ «трансцендентного фатализма» далее размышляет: «В любом случае, это понимание, или, скорее, мнение о том, что все, что происходит это не слепая неизбежность, вера объединяет как хорошо спланированный курс, так и неизбежный ход событий в нашей биографии. Это фатализм высшего порядка, который так не просто доказать, но который каждый, рано или поздно, запечатлеть в своей памяти в соответствии со своим мышлением на время или навсегда».

Затем Шопенгауэр продолжает: «Это же явление (планомерность) часто приводит к постепенному возникновению мнения, которое становится убеждением, что жизненный путь человека, каким бы бессвязным он ни казался, имеет вполне определенную тенденцию, и в целом наделен поучительным смыслом, так же как и самая сложная эпопея». 
(…) «Ни наши действия, ни даже наша собственная жизнь не являются делом наших рук; но, вероятно, что никто не придерживается своей сущности и бытия… Соответственно, в момент рождения человека, весь его жизненный путь в целом определен окончательно». (Schopenhauer A. Parerga und Paralipomena. Schopenhauers sämtliche Werke, J. G. Cotta’sche Buchhandlung Nachfolger, Stuttgart u. Berlin. Achter Band, 1. Teil. S. 207)

То, о чем философы 19-го века размышляли чисто умозрительно, в 20-м веке исследовалось естественными науками. Уже простое указание на некоторые названия книг новейшего времени, доказывает это:

• в 1929 был опубликован трактат «Преступление как судьба» Фрица Ланга;
• в 1931 году свет увидел труд «Судьба и невроз» Шульца Хенке;
• в 1932 выходит «Наследственность как судьба» — характерология Фаулера;
• в 1936 описываются «Судьбы преступников близнецов» Генриха Кранца;
• в 1944 «Характер и судьба» Мартина Рудерта.

Характер и наследственность декларируются сегодня как «судьба», и эта закономерность или правило установило четкий образ естественно-научных методов.

В первой половине 20 века, однако, дозволено было говорить о «судьбе» не только генетике, но даже медицине. В частности, в 1940 г. появилась книга Хольмана под названием «Болезнь, жизненный кризис и социальная судьба», а в 1956 году Йорес написал в своей книге: «Человек и его болезнь» следующее: «Каждый внимательный врач при тщательном сборе биографических сведений, всегда поражается взаимосвязям между болезнью, жизненной судьбой и социальной судьбой, которые сочетают в себе все три фактора в тесной связи». Таким образом, судьба в некоторой степени становится термином, пригодным и в медицине.

Итак, рассмотрим конкретные преобразования концепции судьбы в глубинной психологии.

1. В ПСИХОАНАЛИЗЕ

С тех пор, как в 1900 году, с написанием «Толкования сновидений» Зигмундом Фрейдом было заложено научное направление глубинной психологии, ему пришлось неоднократно сталкиваться с концепцией судьбы. «В частности, по отношению к вопросу о том, относятся ли невротические привязанности к эндогенной или экзогенной природе», — поясняет Липот Сонди в книгу «Свобода и навязанность в судьбе».

Фрейд ответил на этот вопрос довольно уклончиво в 1912 году, написав: «Психоанализ призывает нас отказаться от бесплодных антитезисов внешних и внутренних обстоятельств судьбы и структуры, учит нас систематически искать причину невротического заболевания в той или иной психической ситуации, которая может быть получена различными способами».

Касательно этого заявления, всего три года спустя, в 1915 году Фрейд уже различает четыре типа так называемых «побуждений судьбы», а именно:

1. Искажение через противоположность, то есть, разворот инстинкта от активности к пассивности, и превращение смысла любви в ненависть.
2. Обращение против собственной личности, то есть, мазохизм.
3. Вытеснение.
4. Сублимация.

Хотя З.Фрейд говорит о «побуждениях», он всё-таки обнаруживает и описывает важную роль Я (личности) в формировании судьбы, правда, через «защитную» функцию Я. Он пишет: «С учетом мотивов, которые являются непосредственным продолжением инстинкта борьбы, можно представить побуждения судьбы так же, как способы защиты от импульсов». (Freud S. Triebe und Triebschicksale. Ges. Sehr. Bd. V. S. 452)

Более общее определение концепции судьбы было описано Фрейдом в 1924 году следующим образом: «Окончательный образ формируется, начиная с родителей (учителей, органов власти, социально признанных героев и т.д.), в некую мрачную силу судьбы, которую немногие из нас способны безлико претерпевать.
Когда голландский писатель Мультатули заменил явление μοιρα (Мойры) Греков парой Богов — λογος (Логос) и καὶ ανάγκη (Ананке), то против такого шага возникло мало возражений, но у всех, кто предавался власти мирового Провидения, Бога или Бога и природы, зародилось подозрение, что они по-прежнему выглядят как два родителя, крайне далеких от власти, и они мифологически верят и чувствуют себя связанными с ними либидиозными связями». (Freud S. Das oekonomische Problem des Masochismus. Ges. Sehr. 1924. Bd. V. S. 384)

Таким образом, согласно психоанализу, судьба индивида определяется конфликтом личных инстинктов с враждебностью побуждений «Сверх-Я» и «Я». Конкретный характер притязаний побуждений и характер функции защиты «Я» вместе образуют факторы, ответственные за особую форму индивидуальной судьбы. Тем более, по словам Фрейда «Эдипов комплекс» — страх кастрации и способы защиты от них являются травматическими обстоятельствами, составляющие персональную судьбу. За два года до своей смерти, в 1937 году, Фрейд вновь признал наследственность в качестве важного корректирующего фактора судьбы. В это время он выделил три фактора в развитии психических заболеваний: 1. Влияние сновидений, 2. конституционную силу побуждений; 3. Изменения «Я».

Он подчеркнул, что за изменения «Я» не всегда ответственны побуждения, так как природа и функционирование «Я-Сопротивлений» могут иметь наследственное происхождение. Несмотря на это, признание изначального влияния конституционного фактора для Фрейда всё-таки оставалось допустимым, что в последующей жизни наступает усиление побуждений, которое может выразиться как унаследованная структура.
В результате психоаналитических исследований судьбы в 1951 году Элленбергером в труде «Психика» были суммированы следующие типы:

I. Психоаналитические судьбоносные факторы:

1. Индивидуальные ранние переживания;
2. Имаго образования (отца, матери) и их роль в выборе любви;
3. Ситуации в раннем детском возрасте, которые в качестве вынужденных повторений позднее становятся предпосылками судьбы. Такие как:
   а) Эдипова ситуация. «Действительно, судьба, лишь поздняя проекция отца» — пишет Фрейд;
   б) Ситуация отделения от родителей;
4. Фиксация и регрессия на некоторых догенитальных стадиях развития.

II. Некоторые формы судьбы, которые происходят из психоанализа:

1. На вопрос успеха или неудачи в жизни бессмертный психоанализ Райка устанавливает следующие невротические формы судьбы:
   а) человек не может выдержать успех. В момент достижения успеха он отказывается от него в качестве самонаказания.
   б) в тот момент, когда человек оказывается почти у цели, успех постоянно выдвигает препятствия.
   в) радость и удовлетворение остаются с достижением цели и успеха, или же они полностью обесцениваются.
   г) успех приходит слишком поздно, например, незадолго до смерти.
2. Относительно вопроса здоровья и болезни, согласно точке зрения Фрейда, невроз является «частью судьбы человека», в дальнейшем толкуется как «выбор симптома», выбор времени конкретного заболевания и т.д. (см. также Вайцзекер);
3. Любовные судьбы;
4. Социальные судьбы. Такие формы судьбы, как судьба народных лидеров, бунтарей, филантропов и мизантропов, основателей учений, предателей (Аллендю) и т.п. (Цитируется по Элленбергеру: Ellenberger H. Das menschliche Schicksal als wissenschaftliches Problem. Psyche, IV. H. 11.1951. S. 576-610).

Несмотря на то, что взаимодействие конституционных и травматических обстоятельств были представлены Фрейдом в «Дополнительной серии», психоаналитическое исследование судьбы в его школе главным образом остановилось на исследовании травматического воздействия, ограниченного периодом раннего детства и младенчества.

2. ПОНЯТИЕ СУДЬБЫ В АНАЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ КАРЛА ГУСТАВА ЮНГА

Липот Сонди начинает описание с парадокса. «Как ни парадоксально, но психоанализ, заклейменный, как «механистически-материалистическое» учение, более интенсивно занимается человеческой судьбой, чем духовная и мистическая, эзотерическая, астрологическая психология Юнга». В частности, существует два аспекта, посредством которых Юнг рассматривал судьбу. К ним относятся: «архетипический» и «астрологический» аспект.

Архетипы, как известно, всегда присутствуют в коллективном бессознательном, вне времени и оперативных блоков реагирования, влияния, которые распространяются на всю сферу психики. Они действуют «в качестве регуляторов и стимулятора творческой деятельности фантазии». Призывая «соответствующие им формы наружу, тем временем, заставляя имеющийся в наличии осознанный материал служить своим целям».

Юнг искал значимость отца в судьбе индивида, например, не только в реальной «семейной саге» человека. — Как и Фрейд, — но и в «архетипе образа отца». Он говорит:

«Когда мы, как следует, изучаем нашу жизнь, то мы видим, как могучая рука неизменно руководит судьбой и не всегда эта рука является благосклонной»… «Источник такой судьбы, как демон, как добрый или злой дух» появляется даже в современном лексиконе. Принуждение, которое придает форму существования нашей души, имеет характер индивидуальной, автономной личности, или же воспринимается таковой. В качестве таких действующих демонов Юнг воспринимает родительские имаго, которые влияют на душевную жизнь ребенка с «магической силой». Так что, вероятно, имаго отца и имаго матери базируются на врожденных, ранее существовавших инстинктивных представлениях «моделях поведения», которые называются архетипами отцовского и материнского имаго. Мы подчиняемся власти этих архетипов-образов. Они направляют нашу судьбу. Эта судьба для индивида не оставляет ничего, кроме как-либо восстать против влияния архетипов «Имаго отца» или «Имаго матери», либо отождествлять себя «с властью отца или великой матери».

«Опасность заключается», — пишет он, — «именно в этой бессознательной идентичности с архетипом: она не только обладает многозначительно-доминирующим влиянием на ребенка, но и является также природой того же бессознательного, так что, он с одной стороны изнемогает от внешнего воздействия, а с другой стороны, наоборот, изнутри не может сопротивляться. Чем больше отец идентифицируется с архетипом, тем бессознательнее и безответственнее, и более психотичней становится потомок.»
В итоге Юнг приходит к следующему выводу:
«Судьбо-детерминированная власть комплекса отца происходит от архетипа, и это реальная причина, почему «consensus gentium» (консенсус поколений) ставит на место отца божественный или демонический образ, потому что отдельный отец неизбежно воплощает архетип, образ которого сулит очаровывающую силу. Архетип действует как резонатор, повышающий влияние отца до невероятных размеров, поскольку оно согласуется с унаследованным типом». (Jung C. G. Die Bedeutung des Vaters für das Schicksal des Einzelnen. Rascher, I. Aufl. 1909, II. Aufl. 1926, III. Aufl. 1948. S. 26-38)

Второй аспект судьбы, астрологический, выражающийся в «Теории синхронистичности» Юнга. Можно говорить об «относительной или частичной идентичности психики и физического континуума» у Юнга. С точки зрения данного аспекта психику следует рассматривать в качестве «движущейся массы». Психика каким-то образом затрагивает материю, а материя в свою очередь, воздействует на латентную психику. Архетипы могут быть атомарными, атом обладать архетипической природой.

На этой смутной гипотезе основывается теория синхронистичности (или «синхронии»), с помощью которой Юнг наряду с судьбой пытается объяснить также парапсихологические опыты. Под синхронистичностью Юнг понимал, «…что нередко встречается совпадение субъективных и объективных фактов, причина которых, по крайней мере, нашими нынешними методами не объяснима. С понятием времени в астрологии согласуется понятие «относительного времени» концепции Юнга. Он пишет:

«Кажется, что время существует не в качестве некой абстракции, а скорее, как некий конкретный континуум, включающий в себя качества и основные предпосылки, которые могут проявляться относительно синхронно во многих местах, причинность соответствия которых нельзя объяснить».

Юнг говорит затем, о «временных качествах»: все, «что в данный момент времени родилось или было создано, имеет качество данного момента времени». Так же, как астрология, Юнг переносит эти особые качества времени на дальнейшую судьбу. «Вполне понятно, почему Юнг — этот великий алхимик и маг 20-го века — вряд ли кого-то принимал на лечение без гороскопа», — не без нотки юмора отмечает Липот Сонди.

3. СУДЬБОАНАЛИЗ. НОВАЯ НАУЧНАЯ ДОКТРИНА СУДЬБЫ: НЕОАНАНКОЛОГИЯ

Оглядываясь на изложенное выше, можно сказать, что понятие судьбы претерпело несколько изменений с середины 19-го века:
Согласно философии прошлого, судьба индивида характеризуется планомерностью и необходимостью соответствующей тенденцией и в целом назидательным смыслом. С самого момента рождения, человеческая судьба уже должна быть окончательно определена.

С точки зрения психоанализа Фрейда, судьбу «творят» побуждения и механизмы защиты. В аналитической психологии Юнга — архетипы коллективного бессознательного, качества времени или моменты времени являются теми демоническими силами, которые определяют судьбу. В обоих направлениях глубинной психологии «судьба» не является центральной проблемой; они затрагивают этот вопрос только на периферии своей психологии.

Неоднократно Сонд писал: «Только генетика в настоящее время ставит феномен судьбы в центр своих исследований. В частности, посредством исследований соответствия/несоответствия — связей в истории жизни однояйцовых и разнояйцовых близнецов изучают роль наследственности и окружающей среды посредством наследственно-статистических методов». Такой подход им был выбран неслучайно: именно генетика располагала чёткими методологическими требованиями и основательным математико-статистическим аппаратом анализа множественных данных.

Таким образом, исследование судьбы стало отраслью науки. «Выводы генетики верны и идентичны философии Шопенгауэра. Для обеих наук судьба является чем-то навязанным. Мы называем этот отрезок исследований судьбы археананкологией», — поясняет Сонди в труде «Свобода и навязанность в судьбе человека».

В древнегреческое слово ἀνάγκη («ананке») имеет два значения. Первое: принуждение, ограничение воли под действием внешней силы (тюремное заключение, цепи, оковы), а также божественные условия судьбы. Отсюда смысл АНАНКЕ: страдания, тяготы и необходимость. Во-вторых, оно означает, по аналогии с латинским словом: necessitas (нецесситас) — кровное родство. Это древнее учение о судьбе — археананкология, также известно, как навязанная судьба. (Pape W. Griechisch-Deutsches Handwörterbuch. Braunschweig. Zweite Aufl. 1849. S. 143)

Идея представить судьбу в качестве наследственного фактора, также основана на втором значении этого слова ἀνάγκη (ананке), согласно которому судьба предопределена влиянием уз кровного родства, семейных предков.

Следуя научной методологии обоснования научного открытия, Липот Сонди пишет: «Сходство судеб однояйцовых близнецов поддерживало впечатление, что всякое исследование судьбы останавливается на старой концепции навязанной судьбы. Это ошибочное предположение сначала решились переступить современные исследователи, они поднимали вопросы, которые для школы генетики были почти еретическими. Вопросы возникли именно из стремления построить жизнеспособный мост между генетикой и глубинной психологией».
Таким образом, возникло новое учение о человеческой судьбе — «Судьбоанализ». Неоананкология, в частности, поставила следующие вопросы:

Имеет ли человек, на самом деле, только одну единственную судьбу? Может ли судьба индивида иметь несколько вариантов? Если все-таки все возможности человека являются унаследованными ещё с колыбели, не может он в таком случае свободно выбирать среди них? Есть ли у людей помимо наследственной, навязанной судьбы также свободный выбор судьбы? Если, однако, индивид имеет на самом деле несколько возможных вариантов судьбы на земле, то, как мы можем увидеть эти возможности и осознать каждый в отдельности?
Если человек имеет потенциал, чтобы осознать возможности своей судьбы, способен ли он также сделать свободный выбор? Если да, то какая его инстанция осуществляет свободный выбор?
В завершении изложения основных вех исторического экскурса Сонди писал так:
«Мы можем этот вопрос сформулировать следующим образом.
Может ли человек свободно менять осознанно-произведённые возможности судьбы между собой? Может ли он освободиться от тисков навязанной судьбы, и осуществить свободный выбор судьбы?»

И сегодня, в 21 веке, благодаря уже развитой, заложенной Липотом Сонди Школы Судьбопсихологии, на поставленные выше вопросы, мы можем смело ответить твёрдое «ДА!»
Человек может и от тисков освободиться, и выстроить свою судьбу так, как под стать ему и только ему!

Ознакомиться ПОДРОБНО и обстоятельно с ответами на все поставленные выше вопросы можно в отдельном, феноменальном труде Липота Сонди «Я-Анализ».

А завершить наше знакомство с книгой «Свобода и навязанность в судьбе человека» хотелось бы прекрасным выводом, поясняющим, что же такое «судьба», с позиции доктрины судьбопсихологии.

Новая концепция судьбы — неоананкология говорит:
Судьба есть совокупность всех унаследованных 
и свободно выбранных возможностей форм бытия.

Источник: официальный сайт ученого Олега Викторовича Мальцева